Борис Николаевич Абрамов
духовный ученик Н.К. Рериха и Е.И. Рерих
Уникальные документы, освещающие страницы жизни Бориса Николаевича Абрамова, пришли на наш запрос из Государственного архива Хабаровского края. Вы, наверное, несколько удивлены, как может быть связан далёкий Хабаровск с Б.Н. Абрамовым, с известными нам местами его проживания – Харбином и Венёвом… История эта, действительно, интересная.
Сначала стоит коснуться истории того фонда в архиве Хабаровского края, где были обнаружены документы за период с 1935 по 1943 гг. Это позволит нам ближе узнать обстоятельства жизни Б.Н. Абрамова и его семьи в китайском городе Харбине. Этот фонд называется – Тематическая база данных «БРЭМ». Сокращение «БРЭМ» означает Бюро по делам Российских Эмигрантов в Маньчжурской империи.
Во второй части доклада мы познакомимся с ценными для нас документами из этого фонда.
Осенью 1931 г. Маньчжурия была оккупирована японскими войсками, а 1 марта 1932 г. было создано правительство марионеточного государства Маньчжу-Ди-Го (или Маньчжо́у-го). Хотя во главе государства был поставлен последний китайский император Пу И (из маньчжурской династии Цин), однако оно проводило политику японской военной администрации.
В целях налаживания связей между русскими эмигрантами, маньчжурской администрации и японским правительством в декабре 1934 г. в Харбине был создан специальный орган – Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи (БРЭМ). Он был сформирован из видных представителей эмигрантских кругов и наделен особыми административными полномочиями в отношении российских эмигрантов. Отметим, что после Гражданской войны не менее 100 тысяч эмигрантов из бывшей Российской империи жили на территории Маньчжурии.
Истинной целью создания БРЭМа явилось стремление японского правительства подчинить жизнь эмигрантов своим интересам, активизировать антисоветскую пропаганду и разведывательную работу, исключить враждебную деятельность в русской диаспоре. Правительство Маньчжо́у-го и японская военная миссия финансировали организацию вплоть до 1944 года. Через Бюро японские власти осуществляли строгий контроль за всеми действиями русского населения.
Несмотря на прямую зависимость БРЭМа от японского правительства и местных властей, разрозненные группы российских эмигрантов с созданием Бюро получили официальную возможность объединяться вокруг него, приобрели устойчивый правовой и хозяйственный базис. Социальная организация жизни эмигрантов и развитие взаимопомощи – те важнейшие позитивные функции, которые выполняло Бюро помимо воли японских захватчиков.
Бюро на протяжении 15-ти лет своего существования значительно расширило свои полномочия и функции и стало мощной, разветвлённой структурой, охватившей практически все города, поселки и станции на территории Маньчжурии, где проживали русские эмигранты. Оно регулировало все стороны их жизни, от социальной и хозяйственной до образовательной и культурной1.
БРЭМ владело предприятиями, имело свою библиотеку и типографию. Библиотека БРЭМа являлась крупным русскоязычным книгохранилищем на Востоке Азии и была бесплатной для читателей. Издательство БРЭМа выпускало еженедельные газеты "Голос эмигрантов" (официальный орган Бюро), "Боевой друг", ежемесячный журнал "Луч Азии", книги разной тематики, репродукции портретов известных деятелей России и др. Например, Юбилейным Пушкинским комитетом, работавшим при издательстве, в 1938 г. в Харбине был выпущен альбом «1799-1837: Пушкин и его время». Книга снабжена обширным научно-справочным аппаратом и большим количество иллюстраций. Она является выдающимся памятником русской мысли и ценным вкладом в пушкиноведение2.
Один из отделов Бюро вел регистрацию российских эмигрантов в Маньчжурии, учет статистических данных о них, осуществлял их трудоустройство. При отделе работали биржа труда, юридическая консультация, арбитражный суд. Усилиями сотрудников Бюро тысячи эмигрантов были устроены на работу в Харбине и в других городах Маньчжоу-го.
Бюро проводило перепись населения путем подробного анкетирования. В массовом порядке оно проводилось два раза: в 1935-1937 гг. и в 1942-1944 гг.
В конце августа 1945 года практически вся территория Маньчжурии была освобождена советскими войсками от японских захватчиков. Архив БРЭМа перешел в руки советских войск и был вывезен в Хабаровск.
Из документов учреждений и организаций, действовавших на территории Маньчжурии и Харбина, в Государственном архиве Хабаровского края было сформировано 10 фондов, в которых хранятся около 57 тысяч дел. Архив БРЭМа – один из десяти фондов (фонд Р-830)3.
Из хабаровского архива были получены 3 дела – Абрамова Бориса Николаевича4, его жены Абрамовой Нины Ивановны5 и его матери Абрамовой Екатерины Григорьевны6.
Дело Б.Н. Абрамова под номером 67 содержит 22 страницы. Здесь собрано несколько его анкет: часть из них – рукописные, заверенные личной подписью Бориса Николаевича, часть – машинописные и часть – рукописные, но им не заверены.
Самая ранняя анкета датируется 12 августа 1935 года. Она состоит из 3 страниц. Только в ней находится фотография Бориса Николаевича, ранее нам неизвестная.
Следующая анкета «Биографические сведения» заполнялась Абрамовым 13 июня 1940 г. Она самая подробная и содержит 10 страниц.
Третья рукописная анкета на двух страницах была составлена 28 декабря 1943 года. Эта же дата стоит и в машинописной анкете. Также имеется подробный перечень родственников жены Бориса Николаевича – семейства Шахрай (внизу напечатаны две даты – 8.12.1943 г. и 25.01.1944 г.).
Следующие три идентичных машинописных анкеты и две рукописных анкеты не имеют определенной датировки, но по содержанию – были составлены между 1940 и 1945 годами. Они не заверены личной подписью Б.Н. Абрамова.
Все эти анкеты ценны для нас тем, что в них содержатся ранее неизвестные сведения о его жизненном пути, восполняются, пусть кратко и скупо, но самые драматичные страницы его судьбы в один из сложнейших периодов отечественной и мировой истории.
Сведения в анкетах разных лет не противоречат друг другу. Поэтому далее представим основные биографические сведения Бориса Николаевича как единый, целостный рассказ.
После возобновления обучения в Императорском Московском университете в апреле-мае 1918 года Борис Николаевич вновь оказывается на Бикбардинском заводе Осинского уезда Пермской губернии7. Почему мы вновь застаём его в селе Бикбарда, жили ли там, например, родственники или друзья семьи Абрамовых – мы пока не знаем. Но именно там начинается новый, второй этап военной службы Бориса Николаевича. Ему был тогда всего 21 год. В это время он носил звание мичмана военного времени, присвоенного ему в 1917 году.
В такое драматичное время, как Гражданская война, судьба отдельного человека зависела от истории тех военных частей, в которых он служил. В связи с непрекращающимися боями и начавшимся общим отступлением Белой армии шло постоянное переформирование войск для их более успешной тактики и совместных действий. Это нашло отражение и в биографических сведениях Бориса Николаевича.
С 1 сентября 1918 г. по 1 марта 1919 г., т.е. полгода, Б.Н. Абрамов в должности «командира команды разведчиков» состоял на службе «во 2-ой батарее Артиллерийского Дивизиона 8-ой Камской стрелковой Артиллерийской Бригады». Эта бригада входила в состав 8-й Камская стрелковой дивизии адмирала Колчака, которая была одной из крупнейших на Восточном фронте8.
С 1 марта по 1 июня 1919 г. Борис Николаевич перешел на службу младшим офицером на плавучую батарею «Микула Селянинович» в Камской флотилии. Как и во время службы в Балтийском флоте, он обеспечивал боеспособность 152-мм (6-дюймовых) пушек Канэ9. Эти пушки были первым скорострельным орудием отечественной береговой артиллерии, более пятидесяти лет остававшимся одним из основных боевых средств. Орудие участвовало во всех военных конфликтах первой половины XX в.: в Русско-японской войне, Первой мировой, Гражданской, Великой Отечественной войне.
Формировавшаяся с началом весны и навигации, флотилия испытывала недостаток в опытных морских офицерах, владеющих опытом речной войны. Этот недостаток пытались восполнить даже за счет перевода в Морское ведомство сухопутных офицеров, но, в первую очередь, конечно, туда переводили морских офицеров, каким и был Борис Николаевич. В состав флотилии входили, помимо иных судов, две плавучие батареи, имеющие наиболее дальнобойные орудия. Одна из них носила название «Микула Селянинович». Вооружение плавбатареи – две 152/45-мм пушки Кане10.
Флотилия принимала участие в боевых действиях в период с 1 мая по 29 июня 1919 г. Первый крупный бой флотилии произошел 24 мая и закончился победой. Однако вскоре началось общее отступление Западной и Сибирской белых армий, что свело на нет все последствия этой победы. Флотилия прекратила свое существование в конце июня 1919 г., когда ее корабли были большей частью уничтожены (сожжены при отступлении) в устье реки Чусовой близ Перми11.
Несколько раньше, как указывает Борис Николаевич в анкете, с 1 июня 1919 г. он стал офицером команды связи Артиллерийского Дивизиона Артиллерийской Дивизии морских стрелков и через какое-то время находился в г. Барнауле, а это уже далеко от Пермского края.
Действительно, еще в декабре 1918 г. адмиралом А.В. Колчаком был издан приказ о формировании из команд Речной Боевой флотилии «Отдельной бригады Морских стрелков». При каждом её батальоне была и команда связи. После тяжелых боёв в июле 1919 г. бригада Морских стрелков была переформирована в дивизию по штатам стрелковой дивизии. Дивизион артиллерии Морских стрелков формировался отдельно от дивизии не в Новониколаевске, а в Барнауле.
Дивизион соединился с дивизией несколько позже. В её составе Борис Николаевич стал участником масштабного отступления Белой армии на Восток, которое вошло в историю как Великий Сибирский Ледяной поход под командованием генерала В.О. Каппеля12. В тяжелейших условиях сибирской зимы был совершен беспримерный по протяженности, почти 2000-километровый конно-пеший переход до Читы и далее. Как указал в анкете Борис Николаевич, пять месяцев с ноября 1919 г. по март 1920 г. продолжался этот трагический поход. Отступающая армия преодолевала 50-градусный мороз, голод и эпидемии на своём пути. Дивизия морских стрелков находилась в арьергарде войск, защищая отступление основных сил. В Забайкалье в конце февраля 1920 года дивизия вышла в количестве всего лишь около 300 человек13.
В период с января по ноябрь 1920 г. Забайкалье стало последним оплотом Белого движения в Сибири. В феврале 1920 г. остатки армии погибшего генерала В.О. Каппеля под командованием генерал-майора С.Н. Войцеховского соединились с войсками атамана Г.М. Семёнова. Именно Г.М. Семёнову указом А.В. Колчака от 4 января 1920 г. была передана «вся полнота военной и гражданской власти» на Востоке России. К концу февраля 1920 г. каппелевские соединения были переформированы во 2-й и 3-й корпуса14.
Борис Николаевич в составе армии генерал-майора И.С. Смолина под общим руководством атамана Г.М. Семенова оказывается восточнее Читы в г. Нерчинске15, который когда-то был первой столицей Забайкальского края.
В армии генерала Смолина Борис Николаевич служил офицером Артиллерийского парка 2-го корпуса. Этот корпус оборонял район станции Оловянная Китайско-Восточной Железной Дороги (КВЖД), южнее Нерчинска. В это время приказом атамана Г.М. Семенова его производят в лейтенанты флота военного времени за участие в Ледяном походе.
С последними частями 2-го корпуса 20 декабря 1920 года он пребывает из Забайкалья на ст. Маньчжурия КВЖД16, имея при себе удостоверение от командира Артиллерийского парка Добровольческой бригады. Причиной прибытия указано «отступление армии в пределы Маньчжурии».
В одном из писем от 30.01.1922 г. Борис Николаевич отмечает в скупых строках об этих тяжелейших годах: “…Только путём невероятных лишений, ужасов и ежеминутной опасности быть убитым или замёрзнуть я спас эту жизнь…” А ведь тогда ему было всего 22-23 года…
В 1919-1920 гг. по всей России свирепствовала эпидемия тифа. Тогда против этой болезни, как и других, не было вакцины, и, по воспоминаниям очевидцев, смертность достигала 96%. В России в период между 1917 и 1921 гг. от сыпного тифа погибло около 3 млн человек. Эффективная вакцина для профилактики сыпного тифа была разработана только в 1942 г.
Согласно анкете, Борис Николаевич ранен не был, но переболел тифом два раза – сыпным и возвратным. Последствием их стал приобретённый порок сердца.
О.А. Копецкая так передаёт краткие воспоминания Б.Н. Абрамова: «…До приезда в Харбин он прошёл Ледовый Поход. В походе вспыхнула эпидемия сыпного тифа. Он очень хорошо понимал, что заболеть в походе – это значит конец. Он приложил всю силу своей воли и мысли, чтобы остаться здоровым в походе. Но по приезде в Харбин слёг с этой болезнью и перенёс сыпной тиф уже в Харбине. Это рассказывал как иллюстрацию того, что силой воли и мысли можно многое контролировать»17. Борис Николаевич не любил говорить о себе и о своем прошлом и рассказал этот поучительный эпизод прежде всего для иллюстрации психофизических сил человека, до сих пор нами еще не оценённых и не используемых.
Так, второй раз Борис Николаевич перенес тиф уже в Китае, куда он прибыл в конце декабря 1920 г. А 1 марта 1921 года он уже устраивается на работу. По-видимому, работу в самом Харбине найти не удалось, и на два года он устраивается работать на лесной концессии предпринимателя “Л.С. Скидельского и сыновей” на разъезде Лукашёво КВЖД18. Несколько его писем, датируемых 1922 годом, имеют адрес отправления то Лукашёво, то Харбин.
С 1 марта 1923 г. по 1 ноября 1931 г., в течение восьми лет, Борис Николаевич работает помощником лаборанта в Лаборатории Агрономической секции Земельного отдела КВЖД в Харбине. В 1928 г. в «Известиях Агрономической организации» вышел сборник работ лаборатории под названием «Упрощенные методы исследования бобов и некоторых продуктов их переработки». В этом сборнике была напечатана научная статья Б.Н. Абрамова, которую он указывает в анкете 1935 года, – «Способы определения [вла]жности19 бобов».
Причиной увольнения из лаборатории послужило то, как указывает Борис Николаевич, что он был китайским подданным. (Ходатайство о принятии в китайское подданство было подано им в 1925 г.). Вспомним, что осенью 1931 г. Маньчжурия была оккупирована японскими войсками. В связи с этим, видимо, начались массовые увольнения китайских граждан по политическим и идеологическим причинам.
Далее два с половиной года с 1931 г. по 1934 гг. Борис Николаевич жил частными уроками. Он преподавал английский язык. В анкетах он указывал уровень владения языком как «преподаватель» и «переводчик»20.
Далее перечисляются места работы Бориса Николаевича вплоть до 1940 г., ранее известные нам по другим документам. Поэтому я просто их назову.
С 1 июня 1934 г. (в анкете 1935 г. – с 1 июля) до конца 1937 г. Борис Николаевич работал налоговым инспектором в Налоговом отделе Городской Управы Великого Харбина.
С 1 января 1938 г. по 1 декабря 1939 г. служил чиновником в Государственном Пошлинном Бюро.
Последнее место работы, обозначенное в анкетах из Хабаровского архива, – это секретарь колледжа при Ниппонском отделении Христианского Союза молодых людей с 1 февраля 1940 г. Как мы знаем из других документов, он работал там до 1946 года. Как служащий Союза он состоял его членом.
Христианский Союз молодых людей был светской межконфессиональной всемирной организацией с центром в США. Уже в 1920-х гг. по всему миру она насчитывала более 10 тысяч местных союзов, а общая численность членов Христианского Союза достигала более полутора миллионов человек. Союз заботился о всестороннем развитии личности молодых людей, их духовно-нравственном, интеллектуальном и физическом здоровье. Союз содержал колледж, спортивные залы, проводил концерты, выставки, творческие вечера и другие благотворительные мероприятия.
Какие еще вопросы были в анкетах.
Везде, где стоял вопрос об имуществе, т.е. недвижимости, Борис Николаевич отвечал «нет». Семья Абрамовых много лет снимала частную квартиру из двух комнат по адресу ул. Садовая, д. 16, кв. 3. В этом же доме жили родственники его жены Нины Ивановны – родители и младшая сестра.
В 1923 г. к Борису Николаевичу приехала мать, как он отмечает, «бежавшая из Забайкалья». Она приехала из г. Иркутска. Все годы в Харбине проживала с ним. Таким образом, позже на его попечении находились безработные мать и жена.
На вопрос, не думает ли он выехать из Маньчжурии, Борис Николаевич ответил, что хотел бы побывать на экскурсии в Ниппон. Из Маньчжурии, как отмечено в анкете 1940 года, за границу он никогда не выезжал.
В графе религиозная принадлежность указано у него и его жены – православные. По политическим убеждениям – монархисты. В социально-политических организациях и партиях – Борис Николаевич не состоял, кроме профсоюзных (н-р, Союз Китайских Подданных Служащих бывш. КВЖД, с 1933 г. вплоть до закрытия Союза).
В январе 1929 года в Харбине Борис Николаевич вступил в брак с Ниной Ивановной Абрамовой, урождённой Шахрай (1907–1994), ставшей его единомышленницей и спутницей до конца жизни.
Дело Н.И. Абрамовой из Хабаровского архива под номером 130 состоит из 7 страниц.
Анкета на трёх страницах была заполнена Ниной Ивановной 8 мая 1942 года. Здесь мы имеем три одинаковых фотографии, на которых ей почти 35 лет.
Нина Ивановна родилась в г. Харбине 15 мая 1907 года21. В 1924 году, т.е. в 16-17 лет, она оканчивает Харбинское Коммерческое училище КВЖД. Через пять лет в 1929 г. она получает свидетельство об окончании Юридического факультета в Харбине.
Харбинское коммерческое училище (ХКУ) было первым средним заведением, учрежденным руководством КВЖД в 1906 г. Фактически оно состояло из двух училищ – мужского и женского, расположенных рядом. Училище предназначалось для детей служащих на КВЖД, но принимались туда все желающие. Выдающуюся роль в этом учебном заведении сыграл начальник учебного отдела КВЖД и первый директор училища (1906-1917) Николай Викторович Борзов (1871-1955). За десять лет с момента основания руководство КВЖД выделило училищу почти два миллиона рублей. Оно имело химическую и зоологическую лаборатории, кабинет географии, художественную студию, собственную церковь, большой спортивный зал и считалось гордостью города. В отличие от семилетнего обучения в России, в Харбинском учились по расширенной программе восьми лет, что позволило выпускникам поступать в университет. Наряду с общеобразовательными и специальными дисциплинами мальчики изучали английский, немецкий, китайский языки и латынь. Для девочек китайский язык заменили курсом методики преподавания русского языка и арифметики. Они получали возможность после окончания училища преподавать в начальной школе. За 1910-1925 гг. это учебное заведение окончили 583 юноши и 364 девушки22. Одной из которых была и Нина Ивановна Шахрай.
Харбинский юридический факультет – русское эмигрантское высшее учебное заведение, существовавшее с 1920 по 1937 гг. Это был первый вуз в Харбине. Если гимназии и училища, т.е. учреждения среднего звена образования, давно были открыты и славились как лучшие школы на русском Дальнем Востоке, то вузов не было совсем. Многие выпускники школ имели возможность продолжить образование в вузах Российской империи, поэтому отсутствие вузов в Харбине не являлось в начале ХХ в. серьёзной проблемой. Однако ситуация изменилась после 1917 года.
Решающим фактором в создании первого вуза стала эмиграция в Харбин в конце 1919 г. большой группы профессоров Омского сельскохозяйственного института и других вузов. Горожане обратились к ним с просьбой прочесть ряд познавательных лекций, как это было в традиции харбинской жизни. Позже возникла мысль о систематическом чтении лекций по программе первого курса вуза, и при поддержке директора Коммерческих училищ КВЖД Н.В. Борзова в марте 1920 года были открыты Высшие Экономико-Юридические Курсы. В 1922 г. курсы преобразовались в Юридический факультет Харбина. Нина Ивановна училась в лучший период существования этого учреждения, потому что в 1929 г. факультет был преобразован из частного в государственный по образцу китайских вузов. Русское отделение лишилось поддержки КВЖД. Несколько этапов реорганизаций привели факультет к закрытию в 1937 г.23
Никаких мест работы в анкете Нины Ивановны не указано. Она написала, что состоит на иждивении мужа и занимается домашним хозяйством.
В архивном деле Нины Ивановны имеются подробные сведения о её семье. Все данные в семейной анкете приводятся по состоянию на 8.12.1943 г.
Её отец – Иван Сергеевич Шахрай, родился 23.06.1876 г. Отмечено, что он эмигрант с 1938 г.24 В 1943 г. Ивану Сергеевичу было 67 лет.
Мать Нины Ивановны – Шахрай Наталья Ивановна, 58 л., эмигрантка, жила при муже.
В семье было трое детей: сын и две дочери.
Сын – Шахрай Георгий Иванович, 46 л., эмигрант, проживал в Ченхе (Чинхе) и имел свое хозяйство. Видимо, в семье произошел какой-то конфликт. В 1923 г. Георгий ушел от родителей, и с того времени они никаких отношений с ним не имели. Он был женат на Евгении Матвеевне, 41 г., эмигрантке, жившей при муже в Ченхе. У них были дочь Вера, 21 г., тогда студентка СМУ, и сын Георгий, 18 л., ученик Лицея Св. Николая. Дети проживали с родителями в Ченхе.
Старшей дочерью в семье была Нина Ивановна. И второй – Татьяна Ивановна, по мужу Лаврухина, 31 г., эмигрантка, артистка. Её муж Лаврухин Сергей Михайлович оставил жену и жил на Филиппинах. Сведений о нем семья не имела с 1936 г.
Дело матери Бориса Николаевича – Екатерины Григорьевны из хабаровского архива под номером 116 состоит из 4 страниц.
Анкета на трёх страницах была заполнена Екатериной Григорьевной 8 марта 1935 года. Здесь мы имеем её фотографию, на которой ей 63 года.
Екатерина Григорьевна родилась в 1872 г. в г. Нижнем Новгороде. Вероисповедание – православное. В родном городе окончила Мариинскую женскую гимназию.
В феврале 1923 года приехала в Харбин из г. Иркутска. Тогда она уже была вдовой. Никакого имущества у нее не имелось.
Все время в Харбине Екатерина Григорьевна жила с младшим сыном Борисом. Сохранился отдельный лист от 13.06.1940 г., где отмечено, что она продолжает жить с сыном.
Екатерина Григорьевна занималась домашним хозяйством, давала уроки рисования художественных вещей, шила шляпы, одно время служила сиделкой. Как искренне написала в анкете Екатерина Григорьевна, она «занималась всем, чем можно заработать». Ни в каких политических, общественных и религиозных организациях она никогда не состояла.
* * *
Так, через биографические сведения, ёмко сжатые в скупых строках старых анкет, перед нами проходит не только жизнь отдельного человека, но и история нашего Отечества, история целой эпохи в её трагическом зигзаге.
Символично и, видимо, неслучайно мы открыли для себя эти документы именно в 2017 году – юбилейному как для жизни Бориса Николаевича, так и для всей нашей страны, когда мы отмечаем столетие Русской Революции.
Доклад прозвучал на XXI Абрамовских чтениях 2017 года в г. Венёве Тульской области.
Публикация: Журнал "Восход" № 9 (281), Сентябрь, 2017
_________________
1 Здесь и далее в этой главе по материалам Краеведческого портала: Маньчжу-Ди-Го.
2 Впервые и в полном объёме альбом был воспроизведён в России в 1997 г. издательством «ТЕРРА».
3 Аннотация к фондам Советского периода ГАХК: ссылка для перехода
4 Абрамов Б.Н. ф.Р830, оп.3, д.67.
5 Абрамова Н.И. ф.Р830, оп.3, д.130.
6 Абрамова Е.Г. ф.Р830, оп.3, д.116.
7 Первое упоминание в документах Б.Н. Абрамова о его местоположении на Бикбардинском заводе Пермской губернии мы находим в его Прошении на имя ректора Императорского Московского университета о зачислении его студентом на юридический факультет от 20 июня (ст.ст.) 1915 г., куда он и был принят 7 июля (ст.ст.) 1915 г. (о чем свидетельствует штамп на Прошении). / Дело канцелярии по студенческим делам Императорского Московского Университета № 6, 1915 г. «Абрамов Борис Николаевич».
В конце Прошения Б.Н. Абрамов пишет:
«О последующем покорнейше прошу меня уведомить по указанному выше адресу
Бикбардинский завод 20 июня 1915 года
Борис Николаевич
Абрамов».
Второй документ, свидетельствующий о пребывании Б.Н. Абрамова в Пермской губернии, является официальным оповещением “Осинского уездного по воинской повинности присутствия Пермской губернии № 5928 от 12 августа 1916 г., г. Оса”, направленным в Императорский Московский университет. В документе говорится, что 11 августа Б.Н. Абрамов “подвергнут был освидетельствованию в годности к военной службе”, признан “годным” и обязан 15 августа явится в Управление Осинского Уездного Воинского Начальника.
8 Восьмая Камская стрелковая дивизия // Энциклопедия Челябинской области: ссылка для перехода
9 Широкорад А.Б. Корабельная артиллерия Российского флота 1867 - 1922 гг., Москва, Моделист-конструктор, 1997 г.; Широкорад А.Б. Энциклопедия отечественной артиллерии, Минск, Харвест, 2000 г.
10 Широкорад А.Б. Великая речная война. 1918–1920 годы. М.: Вече, 2006. ссылка для перехода
См. также: ссылка для перехода и далее другие книги в этой библиотеке.
Кузнецов Н.А Речная боевая флотилия в кампании 1919 г. на Каме // Вестник молодых ученых. Исторические науки. 2000. № 5: «В марте в распоряжение Речной боевой флотилии были переданы 2-й и 3-й воздухоплавательные отряды сухопутной армии. Во флотилии они получили наименование 1-й и 2-й плавучие воздухоотряды. Действовали они преимущественно совместно с плавбатареями, имеющими наиболее дальнобойные орудия, в качестве корректировщиков огня. Так, 1-я станция 2-го воздухоотряда, действовала совместно с плавбатареей ''Микула Селянинович''».
11 Петров А.А. Морские части адмирала Колчака на сухом пути. 1918–1920 гг. ссылка для переходы
12 Этот факт нам был известен ранее из воспоминаний ученицы Б.Н. Абрамова Ольги Адриановны Копецкой (1924-1999). ссылка для перехода
13 Петров А.А. Морские части адмирала Колчака на сухом пути. 1918–1920 гг. ссылка для перехода
14 По материалам книги: Новиков П.А. Борьба за Забайкалье (март-ноябрь 1920 г.). Отход белых в Маньчжурию // Белая армия. Белое дело: ист. науч.-поп. альм. / Науч.-исследоват. центр «Белая Россия». Екатеринбург: НИЦ «Белая Россия», 2006. № 15. С. 43-51. Окончание. Начало: Белая армия. Белое дело, 2004, № 14. ссылка для перехода
15 Имя города происходит от порожистой реки Нерчи, а её название переводится как «борьба». С середины XVII до середины XIX вв. Забайкальский край назывался Нерчинским.
16 Об истории строительства Китайско-Восточной (Маньчжурской) железной дороги: ссылка для перехода
17 Из письма О.А. Копецкой к Н.Д. Спириной от 19 марта 1996 г.
18 Мелихов Г.В. Белый Харбин: Середина 20-х. М.: Русский пусть, 2003: «В 1903 году Леонтий Семенович Скидельский получает в разработку четыре крупные лесные концессии на Восточной линии КВЖД общей площадью более 542000 гектар! Например, Владивосток занимает площадь в 7525 гектара. На лесных концессиях Скидельского в Манчжурии была создана сеть вывозных рельсовых путей и три лесопильных завода. К 1910 году Л.С. Скидельский становиться поставщиком более 80% дров, необходимых КВЖД». ссылка для перехода
19 Возможно – «всхожести».
20 В анкете 1940 г. Борис Николаевич указывает, что знает «английский, довольно хорошо, и разговорный, и письменный». В анкете 1943 г. добавляет: «ниппонский – слабо очень, французский – не важно».
21 Эти сведения написаны рукой самой Нины Ивановны. Вместе с тем, мы имеем другие сведения, которые приводятся в статье Аверина Н.Ф., Чистяковой М.П., Зимина А.Г., Макарова В.В. «Борис Николаевич Абрамов. К столетию со дня рождения» (1997) и в статье Н.Н. Величко «Путем Йоги Сердца» (2012).
Во второй статье приводится «Выпись из метрической книги церкви Харбинской епархии за № 13 от 29 января 1929 года» о бракосочетании Б.Н. Абрамова и Н.И. Шахрай, где утверждается, что Нина Ивановна является уроженкой города Пирятина (Украина, Полтавская область).
22 По материалам интернет-ресурсов.
23 Известия Русского юридического факультета в Харбине. № 1-12. Харбин, 1925-1938;
Стародубцев Г.С. Международно-правовая наука российской эмиграции. М., 2000;
Дорофеева М. А. Юридический факультет в Харбине как форпост русского образования в Китае // Берега: Информационно-аналитический сборник о Русском зарубежье. Вып. 9. СПБ, 2008. С.40-46.
24 Видимо, это дата официальной регистрации И.С. Шахрая как эмигранта (?).