Макарова А.В.

О пребывании Б.Н. Абрамова в Нижегородском дворянском институте (2022)

Часть детства и юности Бориса Николаевича Абрамова прошла в стенах Нижегородского дворянского института императора Александра II. Несмотря на отрывочные сведения об этом периоде его жизни, несомненно то, что там он приобрёл глубокие познания в разных науках, которые впоследствии – и во многом неожиданно – ему пригодились и помогали найти работу в сложных обстоятельствах. Проучившись всего год на юридическом факультете, Борис Николаевич работал в химической лаборатории, преподавал русский и иностранные языки. По воспоминаниям Т.Ю. Бургасовой, занимаясь с ней латынью и немецким, которым его обучали в институте более 50 лет назад, он однажды сказал: «Я в гимназии учился сколько-то лет назад, а всё помню. Чувствуете, какое нам образование давали. Я всё помню до сих пор и в состоянии вас учить»¹. Заметим, что в аттестате зрелости, выданном Борису Николаевичу по окончании института, по немецкому у него стоит 5 “отлично”, по латыни и французскому – 4 “хорошо”. Любовь и развитые способности к языкам позволили ему в дальнейшем блестяще овладеть английским и немного японским.

Новый свет на годы обучения Бориса Николаевича проливают ежегодные отчёты о состоянии дворянского института, подготовленные его преподавателями, приложения к ним, а также книга, составленная А.А. Михайловым и дополненная П.Р. Биттом, «История Нижегородского Дворянского института императора Александра II за 69 лет его существования: (1844–1913 г.)». Эти материалы были обнаружены нами в Российской государственной библиотеке (РГБ) и в Нижегородской государственной областной универсальной научной библиотеке им. В.И. Ленина (НГОУНБ).

Нижегородский дворянский институт императора Александра II был основан в 1844 г. и назван так в память посещения Нижнего Новгорода тогда ещё цесаревичем Александром и его воспитателем В.А. Жуковским. Это образовательное учреждение для мальчиков считалось одним из лучших в России. В 1906 г. Николай II уважительно отозвался о нём в разговоре с губернским предводителем нижегородского дворянства: «Передайте Нижегородскому дворянству, что Я всегда был твёрдо уверен в образцовых качествах института императора Александра II-го. Рад слышать от Вас, что Моя твёрдая уверенность оправдалась на деле и что Институт достоин памяти Императора, с именем которого так тесно связан своей историей»². 17 мая 1913 г. император с членами семьи посетил город, и воспитанники имели возможность их видеть. В институте ежегодно отмечались день отмены крепостного права (19 февраля), день смерти Александра II (1 март) и другие праздничные даты императорской семьи. Ученики, в том числе Борис Николаевич, затем оказавшийся в Белой армии, воспитывались в преданности Родине и императору.

Институт находился в центре города, на улице Варва́рской, недалеко от нижегородского Кремля. При нём действовал храм во имя святого благоверного великого князя Александра Невского. Каждый год в институт приносилась местночтимая икона Оранской Божией Матери из Оранского монастыря, расположенного недалеко от города. Перед ней совершался молебен.

По своему образовательному курсу институт соответствовал классической гимназии с одним древним языком. Он включал приготовительный класс и 8 основных классов. В одном классе училось от 20 до 45 человек. В институт, изначально учрежденный для образования дворянских детей, с 1862 г. принимали представителей всех сословий христианского вероисповедания: в списках числятся дети дворян, священников, чиновников, купцов, мещан, крестьян. Дети дворян составляли примерно треть учеников.

В качестве формы воспитанники носили в будни тёмно-зелёные куртки с красным воротником, в праздники – мундиры тёмно-зелёного сукна с красными же воротниками и обшлагами. На воротниках были две нашивки из золотого галуна. Жёлтые пуговицы на куртке и на мундире украшало изображение нижегородского губернского герба. А.П. Калинин вспоминал своё детское восхищение институтской формой: «…Мне купили форменную фуражку с красным кантом и околышем и с огромным “золотым значком” – два пальмовых листка, над ними лента, поддерживающая корону, а между листьями – витиеватый вензель из букв НДИИАIIИ, что при расшифровке значило “Нижегородский дворянский имени императора Александра II институт”. Купили и ремень с медной бляхой, но букв было только три: НДИ»³. Теперь в музее Б.Н. Абрамова в Венёве представлены кокарда с вензелем Александровского института и пуговица с изображением нижегородского герба, которые украшали форму учащихся тех лет.

В институте преподавались русский язык и словесность, Закон Божий, несколько иностранных языков, история, география, математика, физика и т.д., велось обучение музыке, танцам, гимнастике. Физический кабинет, кабинет естественных наук, а также набор музыкальных инструментов постоянно пополнялись. Сами воспитанники устраивали музыкальные и литературные вечера. При институте работал пансион, т.е. общежитие для учеников.

С понедельника по субботу у воспитанников было по 5 или 6 уроков в день. Один урок длился 45–50 мин. В расписание вносились уточнения. Согласно книге «История Нижегородского Дворянского института императора Александра II за 69 лет его существования: (1844–1913 г.)», распорядок дня мальчиков был примерно следующим⁴:

7:00 – подъём

7:25 – молитва, чай

7:45 – 8:30 – повторение уроков

8:45 – общая молитва перед уроками

9:00 – 9:50 – первый урок

10:00 – 10:50 – второй урок

11:00 – 11:50 – третий урок

11:50 – 12:25 – большая перемена, завтрак

12:25 – 13:15 – четвёртый урок

13:25 – 14:15 – пятый урок

14:15 – 15:50 – прогулка, игры

16:00 – обед

16:40 – 17:50 – прогулка, игры, занятия ручным трудом.

Для воспитанников младшего возраста (приг., 1, 2, 3 класс):

18:00 – 19:00 – приготовление уроков

19:00 – 19:20 – ужин

19:20 – 20:20 – приготовление уроков

20:20 – 20:50 – свободное время

20:50 – молитва

21:00 – сон.

Для воспитанников среднего возраста (4, 5, 6 класс):

18:00 – 19:30 – приготовление уроков

19:30 – 20:00 – ужин

20:00 – 21:30 – приготовление уроков

21:30 – 22:30 – свободное время

21:45 – перекус

22:30 – сон.

Для воспитанников старшего возраста (7, 8 класс):

18:00 – 19:30 – приготовление уроков

19:30 – 20:00 – ужин

20:00 – 21:30 – приготовление уроков

21:30 – 23:00/23:30 – свободное время

21:45 – перекус

23:00/23:30 – сон.

В воскресенье, праздничные дни и накануне праздников пансионеры посещали богослужение, участвуя в нём чтением и пением. В эти дни они вставали в 7:30, обедали в 15:30.

Традиционно занятия начинались 17 августа, каникулы в приготовительном, 1-м и 2-м классах – с середины мая, в старших – с июня.

16 августа 1906 г., сдав экзамены, в институт поступили братья Абрамовы: старший, Николай, – в 1-й класс, младший, Борис, – в приготовительный класс. До этого они обучались дома. В каждом институтском отчёте за 1906–1915 гг. мы находим имя Бориса Абрамова в списке успешно перешедших в следующий класс.

Пока отец Николай Николаевич Абрамов служил в Нижнем Новгороде, мальчики жили дома. Но в августе 1907 г. его перевели служить в Москву, и братья стали пансионерами. С 1-го по 8-й класс в течение учебного года Борис Абрамов был вынужден жить вдали от семьи. В ежегодных отчётах он значится в списках дворянских стипендиатов, которые были пансионерами института, т.е. он обучался и жил там за счёт средств нижегородского дворянства. Скорее всего, на летних каникулах он гостил у родственников в Пермской губернии, но это ещё предстоит исследовать в архивных источниках.

Брат Николай провёл в институте три года. Сначала он был своекоштным пансионером – родители заплатили за его годовое содержание 500 рублей, а в третий год обучения – дворянским стипендиатом. Во 2-м классе он был оставлен на второй год, что было не редкостью среди воспитанников ввиду обширности учебной программы, и в 1908–1909 учебном году братья учились в одном – втором – классе. По итогам этого года имя Николая не значится ни в списках выбывших из института, ни в списках перешедших в следующий класс. Благодаря книге Михайлова выяснилось, что родители забрали мальчика: 13 августа 1909 г. он был переведён в Первый Московский кадетский корпус. Поскольку перевод совпал со временем каникул, его имя не вошло в списки отчёта об учебном годе. В 1917 г. он был уже офицером. Так с осени 1909 года Борис Абрамов остался в Нижегородском институте один.

Пансионеры делились на два возраста: младший (по 4-й класс) и старший (с 5-го по 8-й класс). Они составляли примерно четверть учеников института. Так, с Борисом Абрамовым в пансионе жили несколько его одноклассников. При пансионерах состояло шесть воспитателей, каждому из которых поручалась определённая возрастная группа. Групповой воспитатель с особым вниманием следил за здоровьем, занятиями и поведением мальчиков своей группы, выдавал им книги, общался с их родителями, делал о них доклады на Воспитательском совете, сообразно с которыми могли назначаться дополнительные занятия или налагаться взыскания – от выговора до карцера. Директор и инспектор института ежедневно навещали воспитанников.

При пансионе была своя библиотека. Для младших воспитанников имелись разные игрушки и игры (солдатики, железная дорогая, лото, шашки, шахматы и т.д.). Во дворе были предусмотрены площадки для лаун-тенниса и футбола. Зимой устраивались ледяная горка и каток.

Борис Николаевич отличался любовью к чтению в зрелые годы. Его вдумчивый подход и напряжённое внимание к философским вопросам отразились в письмах 1922 г., в которых обозначен широкий круг изучавшейся им литературы. В поздние годы он с увлечением читал выходившие книги и журналы, специально ходил в библиотеку. Очевидно, и в институте Борис Абрамов, живя в пансионе, имея свободное время и обладая спокойным характером, любил читать.

В учебной программе большое внимание отводилось внеклассному чтению, которое также регулировалось. В архивах были обнаружены издания, раскрывающие возможный круг чтения Бориса Абрамова в годы учёбы: «Сборник стихотворений и басен для заучивания наизусть и список книг для чтений учеников Нижегородского дворянского института императора Александра II-го» (1895) и «Списки книг, рекомендуемых ученикам Нижегородского дворянского института императора Александра II для домашнего систематического чтения» (1913). Последнее издание было роздано учащимся в начале 1913–1914 учебного года, и Борис Николаевич мог пользоваться им в 7 и 8 классах. Подготовленные Педагогическим советом списки включали произведения античной, западноевропейской и русской литературы и были направлены на утончение чувства прекрасного и формирование представления об общем ходе литературного процесса и художественной индивидуальности писателей. Мальчики читали Эсхила, Софокла, Еврипида, Шекспира, Гёте, Шиллера, Байрона, Крылова, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Островского, Тургенева, Гончарова, Достоевского, Толстого и др. Ученикам советовали книги по Священной истории, географии, астрономии и т.д.

В отчётах приводятся оригинальные темы сочинений по русскому языку и истории. Например: «Смысл былины: “Отчего перевелись богатыри…” по толкованию школ исторической и мифологической» (5 кл.), «Корделия, Царица Ирина и Наталья Долгорукая (черты сходства и различия)», «Опричнина Иоанна Грозного и её значение в общем ходе русской истории» (6 кл.), «Идеал – спутник жизни человека», «Читать – ничего, читать и думать – кое-что, читать и чувствовать – всё» (7 кл.), «Достоинства и недостатки характера Гамлета», «Жизнь без труда – воровство, жизнь без искусства – варварство» (8 кл.).

За счёт института пансионеры посещали театр, кинематограф, концерты, выставки. Юный Борис Николаевич в старших классах мог видеть театральные постановки: «Антигона», «Эдип-царь» Софокла, «Гроза» и «Лес» А.Н. Островского, «Фауст» Гёте, «Принц и нищий» М. Твена; слушать чтение былин под аккомпанемент гуслей; смотреть фильмы «Картины Индии», «Картины военной жизни», «Париж», «Сказка о золотой рыбке» и другие. Все эти мероприятия перечислены в отчётах института.

Организуя досуг учеников, преподаватели устраивали беседы с ними на литературные темы, чтения, сопровождавшиеся показом картин с помощью волшебного фонаря – прототипа диапроектора, выступления воспитанников с собственными рефератами. Одним из таких неравнодушных учителей был Константин Иванович Гастев – преподаватель русского языка и классный наставник Бориса Абрамова в 1-м классе и с 3-го по 6-й класс. Рукой К.И. Гастева вписано большинство кратких характеристик в его кондуитный журнал (куда заносились сведения о поведении учащегося и его переводе в следующий класс). Скорее всего, именно К.И. Гастев запечатлен на классной фотографии 1913 г. рядом с Борисом Абрамовым.

В институте проводились естественно-исторические и технические экскурсии, в рамках которых воспитанники вместе с преподавателем природоведения Константином Николаевичем Муфтиевым, дававшим необходимые разъяснения об экспонатах, посещали выставки и музеи соответствующей тематики. Из отчётов известно, что в 3-м классе Борис Абрамов побывал на выставках огородничества и плодоводства, птицеводства, экзотической выставке редких животных и птиц, в Земском сельскохозяйственном музее. Учась в 6-м классе, он с товарищами осмотрел бассейны-резервуары городской водокачки и Художественно-исторический музей. В 7-м классе он познакомился с работой городской телефонной станции, электрической станции в Канавине и элеватора в Нижегородском Кремле. Кроме того, мальчики выезжали за город на природу.

Институт также устраивал «образовательные путешествия» в разные регионы России. В одной из таких экскурсий Борис Абрамов принял участие, о чём будет рассказано в отдельном докладе.

Пристальное внимание уделялось и физическому развитию учеников. В 1909 г. поступил на службу новый преподаватель гимнастики – «чешский сокол» Генрих Иванович Барнет, участник со́кольской организации – спортивного движения, ставившего целью укрепить физическое и моральное здоровье молодёжи. Он приложил много сил к спортивной подготовке учащихся: закупались десятки гимнастических снарядов, занятия проводились в урочное и внеурочное время, под звуки оркестра устраивались гимнастические праздники, на которые приезжали почётные гости и родственники мальчиков. Состоялось четыре таких праздника: в начале мая 1909, 1910, 1911 и 1912 гг. Борис Абрамов тогда учился во 2–5 классе и, безусловно, принимал в них участие. Видимо, ему нравились эти соревнования, проходившие оживлённо и весело. Спустя сорок лет он вспоминал свои спортивные достижения в письме к Е.И. Рерих: «В школе на состязаниях по гимнастике: бегание, прыгание, метание копья, диска и т.д. Взял третий приз»⁵ (28.07.1953). На праздниках делались фотографии, возможно, когда-нибудь исследователям удастся их обнаружить. Программы праздников отражены на слайдах.

Интересно, что одноклассником Бориса Абрамова некоторое время был Анатолий Мариенгоф – будущий поэт-имажинист, друг Сергея Есенина, который именно Мариенгофу посвятил известное стихотворение «Я последний поэт деревни…». Одногодки с Борисом Абрамовым, они поступили в институт в один день и вместе учились по 3-й класс, но затем Мариенгоф был оставлен на второй год, а потом перевёлся в другое учебное заведение. В 3-м классе (1910 г.) Мариенгоф и ещё несколько учеников решили издавать журнал «Сфинкс», куда поместили свои первые литературные опыты. В автобиографии «Мой век, моя молодость, мои друзья и подруги» поэт вспоминал: «Журнал приняли в классе бурно. Он переходил из рук в руки, читался вслух, обсуждался»⁶. Борис Абрамов, наверное, тоже принимал участие в этих обсуждениях и успел составить мнение о поэзии одноклассника.

Живые воспоминания об учёбе в Дворянском институте оставил Анатолий Павлович Калинин, окончивший полный курс в 1909 г. Он подробно описал расположение зданий, комнат⁷ и внутренний распорядок института, многое в котором было проникнуто казенным духом, и рассказал о некоторых преподавателях, часть которых заметно отдавали предпочтение детям дворян перед недворянами.

С 1904 по 1910 г., т.е. в первые годы обучения Б.Н. Абрамова, директором института был Николай Николаевич Костырко-Стоцкий – по словам Калинина, «умный и справедливый педагог и воспитатель», строгий и требовательный, но наказывавший только за дело. Добрые воспоминания у мальчиков оставил Василий Поликарпович Булатов – преподаватель чистописания и рисования, четыре года учивший Бориса Абрамова. Культурный человек, знающий и любящий живопись, он старался привить любовь к ней и ученикам. Спустя почти 30 лет, в 1940‑х гг., Бориса Николаевича увлекло «страстное желание рисовать»⁸, и, может быть, первые в его жизни уроки рисования как-то отозвались в его работах.

В конце XIX в. в институте учился будущий поэт, близкий кругу символистов, Б.А. Садовской, у которого сохранились о нём «самые лучшие воспоминания»⁹. Свои впечатления от учёбы он отразил в «Записках» ([1925]), где тоже с уважением упомянул Н.Н. Костырко-Стоцкого, назвав его «прекрасным педагогом». В 1942 г. Садовской создал цикл «Мои учителя» из 12 стихотворений, посвящённый служащим института. Некоторых из них застал Б.Н. Абрамов. Так, характер учителя Н.М. Архангельского, преподававшего ему Закон Божий, очерчен в следующем стихотворении:

Вот, круглолиц, румян и черноглаз,

С приветливой улыбкой, в светлой рясе,

Ты быстро входишь в наш уютный класс.

Какая тишина, какой порядок в классе!

И длится увлекательный рассказ

О снах Иосифа, о блудном свинопасе,

О том, как Моисей народ в пустыне спас,

О муках на кресте и о девятом часе.

Я помню институтский юбилей,

С гирляндами венков, цветов и вензелей,

Ты соприсутствовал смиренно двум владыкам.

Был архиерейский хор для нашей церкви дан.

И слушала толпа блестящая дворян,

Как лик торжественно перекликался с ликом¹⁰.

В Дворянском институте воспитанники несколько раз в год готовили театральные постановки. Имеются сведения, что Б.Н. Абрамов участвовал в одной из них в последний год учёбы. Вечером 23 ноября 1914 г., в день памяти Александра Невского, храмового святого института, состоялся спектакль. Под руководством преподавателя Александра Николаевича Свобо́дова пансионерами старшего возраста (при участии учениц гимназии Геркен) была поставлена пьеса в одном действии А.Ф. Писемского «Ветеран и новобранец» (1854). Соответственно военному времени было выбрано произведение с патриотическим пафосом – «драматический случай из 1854 года», когда шла Крымская война. Борис Абрамов исполнял одну из главных ролей – Александра Лихарева – младшего сына небогатого помещика, отставного полковника, потерявшего на войне двух старших сыновей. Несмотря на боль потери, родители решают отпустить Александра, рвущегося проявить храбрость в сражении, на войну. Играя гимназиста, своего ровесника, не умеющего толком обращаться с ружьём, но стремящегося как можно скорее встать на защиту Родины, Борис Николаевич не мог ему не сочувствовать. Этот опыт во многом символичен: самому Борису Николаевичу были присущи качества воина – стойкость, сила духа, самоотверженность, а всего через несколько лет ему придётся принять участие в военных действиях.

Спектакль произвёл впечатление на публику, и его повторили 7 декабря того же года.

После начала Первой мировой войны ученики, особенно старшего возраста, принимали активное участие в сборе пожертвований на нужды армии, в пользу Патроната для раненых воинов при институте, Татьянинского комитета по оказанию временной помощи пострадавшим от военных действий и других организаций. Туда же был перечислен сбор от спектаклей.

По итогам обучения из 21 ученика последнего, 8-го класса семь получили золотые и двое – серебряные медали. Борис Абрамов окончил институт с серебряной медалью, для получения которой было необходимо в среднем иметь более 4,5 балла по всем предметам и не менее 4 баллов по каждому в отдельности. В отчётах сохранились темы испытаний зрелости по русскому, латинскому и алгебре. Например, тема экзаменационного сочинения по русскому языку звучала так: «Тургенев – писатель-гражданин, скорбевший о нуждах своей родины и в то же время несколько сомневавшийся в ней».

По завершении испытаний и перед выдачей аттестатов, 29 апреля 1915 г. в институтском храме во имя Александра Невского был отслужен торжественный молебен. Призывая исполнять свой долг по отношению к Родине и «быть светом для других», законоучитель института протоиерей Н.М. Архангельский обратился к выпускникам со знаменательными словами: «Божественное Провидение щедро одарило вас своими духовными дарами, – вверило вашему курсу бо́льшие сокровища, чем предшественникам вашим по учению прежних лет за всё время существования нашего Института. Не зарывайте в землю данных вам талантов»¹¹.

В тот же день Педагогический совет наградил семерых учеников, в том числе Бориса Абрамова, ценными книгами духовно-нравственного содержания, врученными «за ревностные труды при совершении богослужения в институтском храме». Вопросы внутренней, духовной жизни, несомненно, привлекали внимание Бориса Николаевича и в юные годы. Прекрасное знание им библейских текстов и глубокое осмысление евангельской образности позже отразились при составлении Записей, где сказано: «На евангельские Истины надо посмотреть как бы в первый раз в свете понимания Огненной Йоги. И тогда они прочно лягут в основание Нового Мира, так же как и все основы Великих Заветов» (Грани Агни Йоги. 1954 г. 513. (271)).

В списке воспитанников дворянского института, окончивших курс в 1914–1915 учебном году, о Борисе Абрамове говорится: «Абрамов Борис Николаевич. Родился 20 июля [по старому стилю] 1897 г. в Н.-Новгороде, православного вероисповедания, сын потомственного дворянина Нижегородской губернии, обучался в Институте 9 лет. Изъявил желание поступить в Московский университет на медицинский факультет»¹². Однако известно, что 20 июня 1915 г. он подал прошение о зачислении на юридический факультет Императорского Московского университета. Учитывая тщательность составления отчётов, ошибки в сообщении предполагать не приходится. Видимо, были серьёзные причины, побудившие Бориса Николаевича изменить своё намерение. Интерес к химии и познания в этой области он проявил в дальнейшем, более 10 лет проработав в химической лаборатории и занимаясь агрономическими исследованиями в Харбине.

2 ноября 1916 г. мобилизованный Б.Н. Абрамов был отправлен в Школу прапорщиков по адмиралтейству, расположенную в Ораниенбауме. Согласно «Положению о школе прапорщиков по адмиралтейству», Нижегородский институт императора Александра II входил в число средних учебных заведений, окончание которых давало право на поступление в школу без экзаменов¹³. Уже 9 ноября Б.Н. Абрамов был туда зачислен.

Таким образом, благодаря изучению годовых отчётов и других архивных и мемуарных материалов о Нижегородском дворянском институте нам открываются ранее неизвестные страницы жизни Б.Н. Абрамова. Эти 9 лет принесли ему много нового опыта, разнообразных знаний, повлияли на его интересы и устремления.

Выражаю искреннюю благодарность В.Е. Трапезникову за помощь в поиске и подборе материалов.

Доклад прозвучал на XXVI Абрамовских чтениях 2022 года в г. Венёве Тульской области.

________________________

¹ Воспоминания семьи Бургасовых о семье Абрамовых. По фильму «Моление о чаше». Новомосковская Рериховская группа. 2000 г. Эл. ресурс: https://bn-abramov.ru/memories/15430/

² Михайлов А.А., Битт П.Р. История Нижегородского Дворянского института императора Александра II за 69 лет его существования: (1844–1913 г.). Нижний Новгород: Тип. И. Серкина, 1913. С. 400.

³ Дневник Анатолия Калинина // Семейные хроники. Воспоминания и архивные поиски / Сост. Н.В. Успенская, В.Л. Успенский. Нижний Новгород: ООО «Алтай», 2011. С. 47.

⁴ Михайлов А.А., Битт П.Р. История Нижегородского Дворянского института императора Александра II за 69 лет его существования: (1844–1913 г.). С. 454–455, 442, 475-477.

⁵ Письма Б.Н. Абрамова к Е.И. Рерих. 1936.06.02 – 1955.09.08. Архив Советского фонда Рерихов.

⁶ Мариенгоф А.Б. Мой век, моя молодость, мои друзья и подруги // Мариенгоф А.Б. «Бессмертная трилогия». М.: ВАГРИУС, 1998. С. 145.

⁷ «НДИ помещался в начале Варварки, близ Благовещенской площади. Длинное двухэтажное здание…

Из вестибюля коридор налево вел в лазарет и далее в квартиру директора. Налево же от вестибюля была расположена столовая. Коридор направо вел в физический кабинет и в старшие классы: 5, 6, 7 и 8-й, выходящие окнами на улицу.

Вдоль коридора, в сторону двора были расположены – “занимательная комната”, служившая для подготовки уроков учеников, живущих в интернате, и спальня учеников старших классов. В конце коридора помещалась уборная.

Из вестибюля нижнего этажа, через промежуточную междуэтажную площадку широкая каменная лестница вела на второй этаж. Пройдя через арки, опиравшиеся на две массивные четырехугольные колонны, называвшиеся учениками “столбами”, посетитель попадал в обширную комнату, служившую местом пребывания учеников во время перемен. Направо и налево из рекреационной комнаты были коридоры. В коридоре налево по фасадной стороне здания были расположены школьная библиотека и младшие классы: приготовительный, 1, 2, 3 и 4-й. По коридору напротив классов были расположены две спальных комнаты для пансионеров младших классов. В конце коридора располагалась уборная.

В другом коридоре на стороне двора была большая занимательная комната для учащихся младших классов и небольшая комната каптенармуса. На противоположной стороне был расположен актовый зал и небольшая музыкальная комната, где обычно хранились духовые и струнные музыкальные инструменты. Эта же комната использовалась как “светлый карцер”. Из актового зала была дверь в фундаментальную библиотеку. В конце коридора дверь вела в домовую церковь. В подвальном этаже, находившемся под всем зданием, были расположены кухня, прачечная, кладовки и квартиры младших служителей – швейцаров, дворников, дядек, сторожей…

В вестибюле первого этажа и под лестницей, ведущей во второй этаж, были устроены вешалки для верхней одежды учеников. Под лестницей же была дверь, ведущая в подземный тоннель, соединявший здание института с “манежем”. На каждой стороне тоннеля были небольшие темные ниши, закрывавшиеся железными дверями. Эти ниши служили для особенно сильно провинившихся учеников “тёмным карцером”.

Манеж, отстоявший через двор от института, представлял собою двухэтажное здание с обширным и высоким нижним этажом. Здесь имелись трапеции, трамплины, “кобылы” и прочие гимнастические приборы. Близ одной из стен с потолка спускались шесты, канаты, лестницы… На стенах и вдоль них в застекленных шкафах хранились без всякой системы и порядка никем и никогда не трогаемые коллекции минералов, горных пород и чучела птиц и зверей.

Этот манеж служил местом уроков гимнастики и обучения старшеклассников искусству фехтования и эспадронного боя. Чем или кем был занят второй этаж, кажется, никто из нас не знал…

Близ манежа, в сторону Благовещенской площади, был двухэтажный дом, в котором жила часть преподавателей. По другую сторону манежа, до Осыпной улицы, был тенистый сад со старыми кленами, липами, акацией… Между основным зданием института и указанным жилым корпусом, манежем и садом тянулся довольно узкий, но длинный двор, на который нас выгоняли на время большой перемены.

На углу Осыпной улицы и Варварки стоял ещё один двухэтажный дом с квартирами преподавателей. Все эти владения института занимали добрую половину квартала, ограниченного Варваркой, Осыпной и Алексеевской улицами и Благовещенской площадью». Дневник Анатолия Калинина. С. 51–53.

⁸ Письма Б.Н. Абрамова к Е.И. Рерих. 1936.06.02 – 1955.09.08. Архив Советского фонда Рерихов.

⁹ Садовской Б.А. Записки (1881–1916) / Публ. [вступ. ст. и примеч.] С.В. Шумихина // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII–XX вв.: Альманах. М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. [Т.] 1. С. 138.

¹⁰ Садовской Б.А. <Мои учителя> // Садовской Б.А. Стихотворения. Рассказы в стихах. Пьесы / Сост., подг. текста, вступ. статья, примеч. С.В. Шумихина. СПб.: Академический проект, 2001. С. 174.

¹¹ Отчёт о состоянии Нижегородского Дворянского Института Императора Александра II-го за 1914–1915 учебный год / Сост. К.П. Молдавский. Нижний Новгород: Тип. Губ. правл., 1915. С. 11-12.

¹² Там же. С. 72.

 ¹³ Положение о школе прапорщиков по адмиралтейству. 1916 г. РГАВМФ фонд 438 оп.1 дело 1 стр. 392 об.