Башкова Н.В.

О «Летописи жизни Б.Н. Абрамова» (2022)

В 2022 году мы отмечаем знаменательные юбилейные даты – 125 лет со дня рождения Бориса Николаевича Абрамова и 50 лет со дня его ухода из земной жизни; 115 лет со дня рождения Нины Ивановны Абрамовой. К этим юбилеям мы подготовили книгу «Летопись жизни Б.Н. Абрамова». Эта книга обобщает сведения о его жизненном пути, которые собирались многими исследователями на протяжении почти 30-ти лет, начиная с выхода первого тома «Граней Агни Йоги» в 1993 году.

Стремление зафиксировать в памяти факты биографии Бориса Николаевича, точные даты, особенно те, что были подтверждены документами, привело нас в 2014 г. к началу создания хронологии его жизни. Уже на этом начальном этапе стало понятно, что факты сами по себе, при всей своей значимости и конкретике, не дают полноценного представления об их влиянии на жизнь и самоощущение Бориса Николаевича, об атмосфере эпохи и места, например, китайского города, где он жил. По этой причине параллельно стали подбираться фрагменты из воспоминаний близких к нему людей, из его переписки, где рассказывалось о тех или иных событиях жизни, давалась их оценка, описывались переживания, связанные с ними.

Мощный импульс к открытию новых сведений из жизни Бориса Николаевича был дан в 2017 году. Тогда в связи с созданием совместно с Сибирским Рериховским Обществом (СибРО) Музея его имени в Венёве стала формироваться экспозиция и обострились вопросы, касающиеся его биографии и творчества. Именно в тот год двумя исследователями были посланы запросы в разные архивы нашей страны: в архив Военно-Морского Флота, исторический и военно-исторический архивы, Центральный государственный архив города Москвы, архивы Нижегородской области и Хабаровского края. Так были получены уникальные материалы: биографические анкеты, фотографии семьи Абрамовых и другие документы.

Работа над составлением хронологии жизни Б.Н. Абрамова активизировалась и продолжалась в последующие годы, проявившись в выступлениях на конференциях, в публикации статей в разных сборниках и журналах: в «Восходе» СибРО (Новосибирск, 2017), в «Ежегоднике Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына» (Москва, 2018), в материалах конференции «Рериховское наследие» Музея-института семьи Рерихов (СПб, 2018), в сборнике «Б.Н. Абрамов в статьях, документах, письмах» (Новосибирск, 2019) (кстати, в него вошло много ценных исследовательских работ) и др.

Через семь лет, в 2021 году, в преддверии юбилейного года, оформилось желание собрать целостную картину земного пути мыслителя в отдельной книге, подытожив в ней наши поиски на данном этапе. На завершающей стадии работы возросший объем книги показал, что краткая и скупая хронология превратилась в полноценную «Летопись жизни Б.Н. Абрамова». Так и решено было назвать этот труд.

Главным принципом отбора и включения в книгу дат и событий из жизни Бориса Николаевича стало обязательное подтверждение их документами, его собственными упоминаниями в письмах, либо воспоминаниями других участников событий. Так мы старались применить научный, основанный на достоверности и проверке, подход к организации материала в книге, соединив его с мемуарным и эпистолярным жанрами. При этом книга не носит сухого научного характера, а обращена к широкому читателю.

Обратим внимание на несколько важных и интересных моментов, которые удалось прояснить при работе над «Летописью».

Ранее имелось две точки зрения на место рождения Нины Ивановны Абрамовой. И обе они основывались на дошедших до нас документах. Так, в «Выписке из метрической книги Градо-Харбинской Софийской церкви от 29 января 1929 года» о бракосочетании Б.Н. Абрамова и Н.И. Шахрай утверждается, что Нина Ивановна является уроженкой города Пирятина Полтавской области в Украине. В связи с тем, что копия выписки хранится в Пенсионном деле Б.Н. и Н.И. Абрамовых в фонде Венёвского краеведческого музея, она стала доступна исследователям раньше всех других документов и нашла отражение в публикациях разных авторов. Однако, когда нами были получены биографические анкеты из фонда БРЭМ – Бюро по делам Российских Эмигрантов в Маньчжурской империи, хранящиеся сейчас в Государственном архиве Хабаровского края, выяснилось, что там Ниной Ивановной собственноручно написан как место её рождения – город Харбин.

Какое же место правильное? Некоторую сложность в ответ на этот вопрос вносил тот факт, что во всех личных документах из фонда БРЭМ написано, что Нина Ивановна, как и все её родственники, в том числе и младшая сестра, – эмигранты. Из этого следовал вывод, что раз младшее поколение семьи Шахрай – эмигранты, то они не могли родиться в Харбине.

Тогда из Хабаровского архива нами были запрошены дела еще 8-ми членов семьи Шахрай – мамы и папы Нины Ивановны, её сестры и мужа сестры, её старшего брата и всей его семьи – жены, дочки и сына. Изучение всех этих личных дел позволило восстановить ряд важных дат из жизни семьи Шахрай, которые совпали в разных анкетах и поэтому могут считаться достоверными.

Выяснилось, что в Пирятинском уезде Полтавской губернии в селе Капли́нцы родились отец Иван Сергеевич и старший брат Георгий, который приходился Нине Ивановне единокровным, то есть родным только по отцу. Отец прибыл вместе со своим полком, где он служил писарем, в Маньчжурию еще в 1898 г. и жил здесь до конца жизни. Мать Наталия Ивановна прибыла туда в 1904 г. и проживала в Харбине безвыездно до конца 1950-х гг. Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что Нина Ивановна родилась в городе Харбине.

Нина Ивановна вполне закономерно в одном из своих писем 1962 г. к Н.Д. Спириной называет Харбин родным городом. Так, она пишет о знакомой, продолжавшей жить в Харбине: «Её письмо принесло интересные новости, ведь у нас только она одна и осталась в родном городе. Все разъехались, и у неё даже нет работы, всё закрылось» (25.10.1962).

Служитель Софийской церкви сделал ошибку, видимо, основываясь на месте рождения отца Нины Ивановны. Что касается эмигрантства, то оказалось, что долгие годы семья Шахрай имела советское подданство (с 1925 г.), однако под давлением местных властей в 1938 г., а также будучи по своим убеждениям монархистом, отец Нины Ивановны перешел в «эмигрантское состояние». Члены же семьи автоматически получали тот же социальный статус, что и глава семьи. Самый ранний документ в личном деле Нины Ивановны датируется 1940 г., когда она уже была вынуждена писать о себе как об эмигрантке, но по сути не являлась ею.

Таких расследований приходится делать немало при работе с архивными документами, где бывают и неточности. Но всё же эти анкеты, собственноручно заполненные людьми, дают много ценных сведений об их жизни.

Далее позвольте обратить ваше внимание на ещё один важный момент. На его примере хорошо видно, как це́нны письма и отраженные в них воспоминания участников событий для правильного освещения и понимания открывающихся нам фактов. Из писем Бориса Николаевича к Юрию Николаевичу Рериху от конца 1955 г. и начала 1956 г. следует, что Б.Н. и Н.И. Абрамовы имели одним из резервных вариантов переезд из Харбина в другую страну до окончательного отъезда в СССР. Возникал вопрос, почему они вынуждены были так планировать, что побуждало их к этому? Сам Борис Николаевич писал очень кратко: «…Здесь [т.е. в Харбине] оставаться долго, по-видимому, будет трудно, т.к. можно оказаться без заработка. Вот я и оказываюсь почти в безвыходном положении» (5.12.1955).

Чтобы понять мысли Бориса Николаевича о переезде, необходимо иметь представление об атмосфере и обстоятельствах жизни в первой половине 1950-х годов в китайском Харбине. Как известно, с 1950 г. Борис Николаевич работал преподавателем русского языка в Харбинском Политехническом институте (ХПИ). Работа была очень напряженной. В 1950 г. он писал Е.И. Рерих: «Я работаю с утра до вечера…» (30.10.1950). В 1953 году отмечал: «…Проверять по тридцать ученических тетрадей в день это трудновато» (11.01.1953). Весной 1953 г. он написал об увеличении учебной нагрузки: «Что касается моей жизни, то работать стало чуть не вдвое больше и тяжелее. Иногда ни горло, ни легкие не выдерживают напряжения: горло хрипнет, легкие болят. Трудно говорить» (19.04.1953).

Положение преподавательского состава ХПИ было осложнено общим стремлением администрации вуза, как, впрочем, и других организаций и предприятий Харбина, намеренно заменять русских работников китайскими, лишая первых всякого заработка. Преподавателей предупреждали о возможном увольнении, что, конечно, вносило непредсказуемость и чувство тревоги в их жизнь. Так, в одном из последних писем к Е.И. Рерих от 8.09.1955 Нина Ивановна Абрамова отмечала: «У Бориса и у мужа Ольги работа пока до 1 января, а некоторые из наших близких уже остались без службы. Так складывается жизнь» [АГМР. Эл. ресурс. С. 76–77].

Подробнее всего ситуация в Харбине тех лет освещена в письмах ученицы Б.Н. Абрамова Людмилы Страва (ок. 1920–1980). Она была вынуждена покинуть Харбин в связи с отъездом её семьи в Бразилию. По просьбе Бориса Николаевича Людмила послала несколько писем Елене Ивановне Рерих с подробным рассказом. Сам Борис Николаевич не мог об этом писать, так как существовала строгая цензура.

Приведем некоторые фрагменты: «Жизнь в нашем городе становится с каждым днём всё труднее и труднее. Найти службу русским очень трудно. Тем, у кого нет советск[ого] заграничн[ого] паспорта, совсем нельзя устроиться. Очень многие покидают город и уезжают за границу, думая найти службу там. <…> Имеющие же паспорта с большим трудом могут устроиться лишь учителем русского языка для китайцев. Но и эта служба также не прочна. В любой момент вас могут уволить. Быть учителем для китайцев трудно, требуется хорошая выносливость и здоровье. С 7.30 утра и до вечера учитель находится в институте, а вечером его ждёт еще большая стопа́ тетрадей. На учителе лежит общественная работа и полит[ическая] учеба, которую особенно нужно знать. Найти службу же в частных предприятиях трудно, т.к. последние если и есть, то также закрываются.

Б[орис] Н[иколаевич] и двое друзей Оля Бу. (Бузанова) и Наталия Спирина как раз работают учителями в китайском институте. Условия работы очень тяжёлые. Здоровье у всех слабое, а нагрузка по работе увеличивается. Отношение к учителям со стороны администрации очень плохое. При таких обстоятельствах работы сил требуется затрачивать много. Вот уже полгода, как китайская администрация на скорую руку готовит кадры китайских учителей по русскому языку. Делается это для того, чтобы совсем избавиться от русских. <…> Жалованье платят мизерное, если у кого семья большая, то влачат жалкое существование. Б[ориса] Н[иколаевича] и друзей моих поддерживает только глубокая уверенность скорого отъезда на родину…» (19.07.1953).

В другом письме Людмила отмечала: «Около года тому назад началось повальное психическое бегство русских (всех европейцев) из городов Китая. Этому обстоятельству способствовала всемерная помощь со стороны JRO, которая вывозит людей за свой счёт, с тем, чтобы потом люди могли им выплатить свой долг.

Такое массовое бегство объясняется тем, что за последние 2 года стало очень трудно найти работу или службу. В больших учреждениях происходят сокращения русских, которых заменяют китайцами. Частные фирмы и магазины стали закрываться» (25.10.1953).

Далее девушка описывает идеологическое движение «Кайхуй», начавшееся с 1952 г. по всему Китаю. Оно было направлено на насаждение прокоммунистического «сознания в массах» и осуществлялось очень жёсткими мерами только среди китайского населения. Много китайцев было арестовано и расстреляно. Вспыхнула эпидемия самоубийств. «Люди стали бояться друг друга, т.к. доносы поощряются самой властью» (14.04.1954). В связи с этим «местные китайцы возненавидели всех русских без исключения, обвиняя их в обрушившемся на них несчастье. При каждом удобном случае китайцы стараются сорвать свою злобу на местных русских, не смея показать свою ненависть “союзным” [то есть приезжим из Советского Союза].

В свою очередь, “союзные” также не признают местных русских…, высказывая им явное пренебрежение и презрение, как к людям, покинувшим свою родину в трудные для нее годы.

Т[аким] образом, местные русские оказались как бы между двумя враждующими лагерями» (25.10.1953) [АГМР. Эл. ресурс. С.17–18].

Из таких описаний становятся более понятными условия жизни в Харбине тех лет в первой половине 1950-х годов и желание семьи Б.Н. и Н.И. Абрамовых временно переехать в другую страну в ожидании удобной возможности окончательного возвращения в СССР.

Работа над «Летописью» помогла лучше увидеть значимые отличия двух этапов жизни Бориса Николаевича – китайского и российского.

Несмотря на то что Борис Николаевич никогда не имел собственного дома как личного имущества, всё же в Китае после неожиданного увольнения в 1931 г. из химической лаборатории Земельного отдела КВЖД и освобождения им в связи с этим казенной квартиры, он, его супруга и мать переехали в дом тестя (отца Нины Ивановны), который он построил сам. В этом доме Б.Н. и Н.И. Абрамовы прожили 28 лет вплоть до отъезда в СССР в 1959 году. Переезд же на Родину ознаменовал для них новый этап духовной жизни – период бездомия. За 13 лет жизни здесь они семь раз меняли местожительство, которое, к сожалению, не соответствовало их потребностям.

Еще одно сравнение. Работая последние 9 лет преподавателем в Харбинском Политехническом институте, Борис Николаевич вёл активную публичную деятельность, много общался, был окружён молодёжью. Помимо этого, в его доме еженедельно проходили занятия с избранной группой учениц. Переезд в СССР резко изменил ситуацию. Начался новый этап жизненного пути – испытание одиночеством. Борис Николаевич вышел на пенсию, его ученицы разъехались по разным странам и городам, и здесь, в Венёве, где Абрамовы жили последние 11 лет, они были совсем одни. Самыми сложными периодами были, конечно, зимы, часто осложнённые тяжелыми простудами, с высокой температурой, когда Борис Николаевич был просто не в состоянии ни натопить печь, ни принести воды…

Духовный Учитель предупреждал его о будущих испытаниях бездомием и одиночеством задолго до отъезда на Родину.

Еще в 1953 году было Сказано: «Через сознательное одиночество надо пройти. (…) Подобно тому, как ступень бездомия земного должна быть пройдена, проходится и это величайшее испытание, ибо через одиночество надо пройти» (1953 г. 507).

«Лампада пустыни – так называется ступень одиночества Свет дающего духа в бесплодных и тяжких условиях момента. И через это испытание надо также пройти. Разве Обещал лёгкость и безоблачность пути? Нет! Говорил лишь о трудностях. (…) …Вы, хотящие достичь, духом тщитесь возрасти на всё, идущее против вас и противодействующее вам. …Вы, идущие ко Мне, знайте свой путь и от него не отступайте ни перед кем, ни перед чем, ибо надо дойти» (1956 г. 747).

В 1961 г. обстоятельства сложились по слову Учителя: «Сказал, что останешься один. Вот и остался. Где же они, стоявшие к сердцу так близко? Но сердечные нити крепки. Они могут выдержать любое пространственное напряжение и стать от этого лишь ещё более прочными» (1961 г. 511).

«Бездомие, лишение вещей и тяжкая жизнь земная – благословение судьбы, ибо освобождает дух от цепей материального мира. …Не жаль ему расстаться ни с чем и, уйдя с Земли, не будет он мыслями к ней возвращаться, ибо вырастил себе крылья свободы» (1955 г. 430).

«Только Дом Отчий может служить прочным прибежищем духу. …Дом Духа в Надземном. Дом Отчий в Надземном» (1969 г. 399)

«Благо бездомным странникам, ибо свободны от привязанности к дому земному. Потому через бездомие земное должен пройти ученик» (1971 г. 377).

Даже из этого небольшого сравнения становится ясно, какими разными были этапы жизни Бориса Николаевича, и, конечно, они находили отражение и в его Записях мыслей Духовного Учителя. По этой причине мы считаем важным при изучении «Граней Агни Йоги» знать в том числе и канву внешних событий жизни семьи Б.Н. и Н.И. Абрамовых, чтобы полнее понять слои мыслей, заложенные в параграфах «Граней», тем более что в «Летописи» мы старались провести некоторые параллели и с внутренней биографией мыслителя. Надеемся, что эта книга поможет всем нам в дальнейшем исследовании жизни и творчества Бориса Николаевича Абрамова и шире – текстов Учения Жизни.

И последнее, о чём хочется сказать, – это о стоимости книги. Об этом не принято широко говорить, но, с другой стороны, это внесёт свою ясность. В связи с драматичными событиями в нашей стране, стоимость на бумагу и типографские услуги резко возросла. Однако мы изыскали средства для издания задуманной книги.

Согласно присланной из типографии спецификации на книгу, стоимость тиража в 300 экз. составила 123000 рублей, поэтому себестоимость одного экземпляра книги – 410 рублей. По этой стоимости вы и можете приобрести её.

Так, работа составителя, редактора, корректоров, дизайнеров обложки и иллюстраций в книге, не говоря уже об архивных заказах, транспортных расходах и т.д., являются нашим радостным бескорыстным коллективным трудом на развитие Общего Дела.

Спасибо за внимание и понимание!

Доклад прозвучал на XXVI Абрамовских чтениях 2022 года в г. Венёве Тульской области.